Я вырвала из рук белокурой гадины записку, незаметно сложила в несколько раз, чтобы скрыть содержание послания, подняла многострадальную тетрадь и пошла за первую парту. Под строгим надзором квезалки положила записку на ее стол, села и опустила голову.

Щеки горели, руки дрожали от сдерживаемой ярости, сердце не желало успокаиваться, а в голове, точно крохотный голографический волчок с эмблемы магмеха, вертелась одна и та же мысль: что, если…

Что, если Юдау и Адриан обменивались записками? Что, если она знает почерк своего любовника? Что, если она откроет записку и поймет, что писал не преподаватель, а сам ректор? Что, если эта крайне опасная и мстительная женщина решит будто у меня действительно роман с магистром темной магии? Что, если она привыкла избавляться от конкуренток путем гуманного надреза кинжалом по горлу? Что, если…

А тем временем Юдау мило улыбалась и вела лекцию:

— Если я спрошу, в каком возрасте, по вашему мнению, ученые фиксируют самый резкий скачок в сторону регресса способностей нашего мозга, то большая часть из вас скажет, что это пожилые люди. Они старые. Они склонны к старческой деменции. Они уже тихо-мирно выжили из ума. И вы все окажетесь неправы… Двадцать два тире двадцать пять лет — вот период, когда начинается массовое отупение. Как думаете, почему?..

Со всех сторон на улыбчивую квезалку полетели предположения. Парни откровенно флиртовали, я не менее открыто паниковала, а гадина на задней парте кипела от бессильной злобы.

— Мы перестаем учиться. Именно к двадцати пяти годам большинство адептов худо-бедно заканчивает свое обучение в высших учебных заведениях, радостно машет дипломом перед работодателем и… перестает учиться. А если мозг перестает заниматься, то он деградирует до состояния густого киселя.

Юдау подошла к своему столу, одной рукой облокотилась на столешницу, а другой поправила черные волосы.

— Моя задача, дорогие адепты, сделать так, чтобы ваш мозг запоминал больше, быстрее, с минимальным количеством повторений и долгим удержанием в памяти. А для этого придется сменить привычный вам инструмент обучения. И будьте готовы, мой курс — это не лекции. Мой курс — это постановка навыка. Здесь ваши серые клеточки будут вкалывать так, как никогда не потело тело на тренировках Бушующего. А потому…

Внезапный стук в дверь оборвал пламенное вступление Юдау. В аудиторию протиснулась раскрасневшаяся, взлохмаченная и крайне довольная Власта.

— Простите за опоздание, меня задержал господин Медный, — скороговоркой выпалила Подгорная, дождалась разрешающего взмаха рукой и побежала к свободному месту рядом со мной.

— Что я пропустила? — шепотом спросила она, наклоняясь и заглядывая в мою девственно чистую тетрадь, куда я не вписала еще ни строчки.

Вместо ответа придвинулась к Власте и спросила:

— Как зовут девушку на последнем ряду?

— Ты про Астрид? — поморщилась Власта, поймала укоризненный взгляд преподавательницы и схватилась за ручку.

«Это Астрид. Та еще стерва. Они с сестрой приехали вместе с группой северян. Ты, кстати, должна бы ее знать. Вероника учится на факультете звездокрылов. Такая дохлая, с каштановой косой».

Я быстро пробежала глазами по строчкам, которые Власта быстро накарябала в моей тетради карандашом, и все встало на свои места.

С тяжелой каштановой косой я знала только одну адептку факультета звездокрылов.

— Сволочь! Похотливый мерзавец!!! — громко выразила свое негодование женщина.

За стенкой, которая на первый взгляд казалась звуконепроницаемой, разбилось что-то хрупкое, а вместе с ним и мои надежды на то, что буря пройдет стороной.

А ведь я почти поверила! Всерьез подумала, что грязная провокация Астрид закончится пшиком! Наивно понадеялась на то, что Юдау вернет записку, так и не заглянув внутрь. Да и зачем ей повторно читать то, что добренькая Астрид уже успела продекламировать на всю аудиторию?

Надежда жила во мне все занятие, в течение которого мы решали забавные задачки и проверяли насколько успешно умеем запоминать слова, числа и визуальные образы.

Да даже когда закончились отведенные для занятий часы, и звонок призвал всех адептов и преподавателей в столовую на ужин, я продолжала верить в собственную звезду удачи. И меня не смутило ласковое:

— Адептка Нэш, задержитесь, пожалуйста.

Власта кинула на меня ободряющий взгляд, собрала вещи, шепнула, что будет ждать в столовой, и побежала на выход. Парни тоже торопились. Голодный Хезенхау так вообще едва не сшиб кого-то в дверях. Астрид уходила в числе последних. Уходила с торжеством победительницы, что знатно портило мое и так не слишком радужное настроение.

Юдау дождалась пока за последним адептом факультета ядожалов закроется дверь, и мы останемся наедине. Глянула покровительственно и вкрадчиво спросила:

— Не хотите поделиться со мной именем счастливчика, с которым у вас роман?

Я не хотела. Очень-очень не хотела, потому что никакого романа с магистром темной магии и по совместительству ректором нашей распрекрасной академии у меня не было. Точнее роман был, вот только не со мной. Впрочем, признаваться в том, что грозный Дариан Кай-Танаш мой братец, отчего-то тоже.

— Что же… — женщина в задумчивости побарабанила острыми коготками по столу, схватила записку, решительно поднялась и предложила. — А давайте-ка прогуляемся до кабинета ректора.

Гулять в направлении ректорского кабинета я, мягко говоря, желанием не горела, но и отказать не могла. До административной части мы шли, как два спринтера на дистанции. Квезалка возглавляла забег и шла на медаль, а вот я плелась в хвосте и прибавляла шаг, когда дистанция между нами становилась ну совсем уж большой.

Фред встретил наше появление сдержанным кивком, мельком глянул на бледную меня, чуть дольше на раскрасневшуюся Юдау, что-то сопоставил и великодушно предложил:

— Водички?

— Скандала! — отрезала преподавательница и решительно шагнула в кабинет ректора, где и изволила негодовать. — Сволочь! Похотливый мерзавец!!!

— Юдау, это не то, о чем ты подумала! — попытался откреститься братец, но это не помогло.

— Ага, значит это правда?! — крайне нелогично воскликнула женщина и пошла в атаку. — Лжец! — бум. — Беспутный кобель! — бум, бум, бздынь. — Инкуб недобитый!!! — шарах.

На последнем звуке я не выдержала и побежала к двери.

Так. Все. Надо спасать брата пока она не схватила со стола тяжёлое пресс-папье и не приголубила любимого ректора по темечку.

— Адриана, вы в своём уме? — Фред сурово сдвинул брови и выставил руку в качестве барьера. — Никогда, слышите, никогда не влезайте в чужие скандалы! Это крайне интимное дело.

— Да она же его это… прибьёт! — откровенно паниковала я, вздрагивая от каждого «бах», разносившегося из кабинета.

— Сомневаюсь, — полуорк был светел и безмятежен, как спускающаяся с небес снежинка.

— Да точно! Точно ведь прибьёт!

Фред убрал руку, посмотрел на меня, потом на запертую дверь, из-за которой уже не скандалили, а что-то крайне активно ломали. Снова на меня.

— Стойте спокойно, адептка, а лучше сядьте и поберегите нервную систему, — и только я открыла рот, чтобы поспорить, как услышала, — Юдау в курсе.

Постояла. Подумала. В результате тихо позвала:

— Фред…

И спросила:

— А в курсе чего Юдау?

— А всего, Адриана. Всего. Она знает и о письме, и о ваших с ректором родственных связях.

— Но откуда? — я положительно ничего не понимала.

— Видите ли, Адриана. Ключевую роль в жизни вас и нашего многоуважаемого брата сыграла… как это ни странно, кофемашина.

Видимо у меня как-то крайне занятно вытянулось лицо от шока, потому как полуорк едва заметно улыбнулся и продолжил:

— Да-да, именно этот агрегат свёл в занимательной беседе нашу вспыльчивую Юдау и господина Хет-Танаша. По стечению обстоятельств оба зашли за утренней порцией кофеина, заболтались, и демон проговорился о странном поступке одной из адепток. Оказывается, сразу после завтрака к нему подошла некая особа. Да не просто подошла, а с запиской и, вот так сенсация, предположением, что у Адрианы Нэш интрижка с преподавателем. Записку демон отобрал, сплетнице велел сконцентрироваться на учебе, а не на личной жизни одногруппников, и отправил ту восвояси. Любопытная Юдау посмотрела записку, узнала почерк Дариана и приготовилась рвать и метать. На что Хет-Танаш посмеялся и выдал вас с братом.